 |
 |
 |
|
|
|||
 |
|
||
Томас де Гартман.
Книга о г-не Гурджиеве. Вопрос был следующий: Что является главным препятствием, останавливающим человека при его продвижении по пути саморазвития? Было предложено несколько разных ответов. Один сказал, что это были деньги, другой, что это – слава, третий - любовь, и т.д. …доктор С. рассказал ему [Гурджиеву] о вопросе и об ответах. Когда он упомянул о любви, г-н Гурджиев прервал его: «Да, это верно, любовь является самым большим препятствием к развитию человека». …Однако г-н Гурджиев продолжал: «Но какая любовь? Существуют разные виды любви. Когда это любовь к себе*, самолюбие, эгоистическая любовь или временное притяжение, временное увлечение, - это мешает, потому что связывает, порабощает** человека и он не свободен. Но если это настоящая любовь друг к другу, когда стремишься помочь другому, то это нечто совершенно другое. И я всегда рад, если муж и жена оба интересуются этими идеями, потому что они могут помочь друг другу». Вскоре мы начали «Священную Гимнастику», переходя от простых упражнений к более сложным по концентрации и памяти, поглощавшим внимание всего человека. Некоторые из упражнений были утомительными и исполнялись только мужчинами. Г-н Гурджиев всегда заставлял нас выкладываться до предела, после чего мы, бывало, падали на ковры, как подкошенные. И не было никакой необходимости напоминать нам, чтобы мы расслабились. Хотя я по природе музыкант, я провел годы в военном училище и научился ненавидеть физические упражнения, которые считал сухими, утомительными, тягостными и механическими***. С г-ном Гурджиевым «Священная Гимнастика» никогда не была скучной, всегда была новой, и я чувствовал в ней жизненную цель****. Во время работы с ним в атмосфере всегда присутствовало вдохновение. Г-н Гурджиев знал, как поднять человека на более высокий уровень. В такие моменты все мирские желания, такие как стремление к богатству, роскоши, пище, вину, женщинам, становились тусклыми и чрезвычайно мелкими, настолько ничтожными, как если бы они вовсе не существовали. Не было никакого ощущения потери из-за действия нового света, сияние которого становилось настолько ощутимым, что, казалось, можно было чуть ли не прикоснуться к цели, к которой вел нас г-н Гурджиев. Но затем мгновенно г-н Гурджиев менялся, разыгрывая роль человека, у которого все эти обычные стремления были…и ученик снова ощущал с удовольствием все эти желания, и, о ужас! – он даже подчинялся им. Непонятно, каким образом происходило так, что в подобные моменты нам никогда в голову не приходил вопрос, почему это г-н Гурджиев проявляет себя таким образом? «Я могу вознести вас на Небеса в одну секунду, но вы можете упасть так же быстро, как взлетели», - сказал нам г-н Гурджиев в Ессентуках и добавил: «Если вода не достигает температуры 100 градусов, она не закипает». Так же и в нашем развитии, посредством понимания мы должны были достичь точки кипения, ибо иначе ничто не выкристаллизуется в нас; если бы не хватило хотя бы одного градуса, мы бы снова упали обратно. Мы начали более ясно видеть роль Личности и Сущности. Г-н Гурджиев говорил часто: «То, что хорошо для Личности – плохо для Сущности».В то же время он никогда не стремился что-либо разрушить в человеке, а только поставить все на свое место. Под маской плохой Личности г-н Гурджиев стал нашим искусителем. Истинный смысл искушений исходит из Школ, где оно создавалось для Работы. Через такую Работу Сущность человека могла развиться в школе под руководством Учителя; когда Личность заставляют страдать, она производит «фермент», и не следует избегать этого страдания, потому что этот «фермент», эта «искра» питает Сущность – «То, что плохо для Личности, хорошо для Сущности». Все это чрезвычайно трудно, но у человека есть некое глубинное ощущение, что ниспосылаемое испытание всегда находится в пределах его сил. Для того, кто действительно стремится к Работе, требуемое отношение должно быть отношением приятия. В отношениях с г-ном Гурджиевым нам всегда нужно было реагировать правильным образом на его требования. Это становится возможным только, если человек «присутствует», если у него есть осознанное чувство своего Я, своего «Я есьм»… Однажды после «Гимнастики» г-н Гурджиев начал говорить об исповеди, настоящей исповеди, и о том, как ее практикуют в эзотерических школах. Настоящая исповедь не имеет ничего общего с церковной исповедью, ибо ее суть состояла в необходимости для человека увидеть собственные недостатки, увидеть их не как греховные, а как помеху для его развития. В эзотерических школах имелись люди высокого посвящения, которые изучили природу человека в целом. Их учениками были люди, стремившиеся развивать свое бытие. Они говорили искренне и открыто о своем внутреннем поиске, о том, как достигнуть своей цели, о том, как к ней подойти, о характерных чертах, которые необходимы на пути к этому. Чтобы подойти к настоящей исповеди, надо было принять главное решение: увидеть свои собственные недостатки и рассказать о них. Г-н Гурджиев сказал нам, что это было абсолютно необходимым, особенно для того, чтобы человек увидел свою главную черту, ту, вокруг которой, как вокруг оси, вращаются все его глупые, смешные, второстепенные слабости. С первых же дней г-н Гурджиев говорил нам о главной слабости. Увидеть ее и осознать – очень мучительно, иногда невыносимо. В эзотерических школах, как я уже упоминал, всякий раз, когда главная слабость начинает становиться ясной человеку, она раскрывается с величайшей осторожностью, потому что истина о себе самом может иногда довести человека до такого отчаяния, что он может лишить себя жизни. Духовная связь с Учителем предотвращает такую трагедию. Священное Писание повествует о моменте осознавания самого главного недостатка, когда оно говорит, что всякий раз, когда вас ударят по правой щеке, вы должны подставить левую. Испытываемая при открытии своего главного недостатка боль подобна полученному от пощечины шоку. Человек должен найти в себе силы не уклоняться от этой боли, а мужественно подставить свою другую щеку, то есть выслушать и принять всю истину о самом себе. Однажды г-н Гурджиев позвал нас одного за другим к себе в комнату. Мы сели на ковер, и он начал говорить о том, как достигнуть той глубины в себе, из которой одной только возможно встретить себя искренне. …Немного позднее г-н Гурджиев сказал, что наша совесть должна руководить нами в наших поступках и что совесть является внутренне присущей человеку. Нам не приходится ее приобретать; мы должны лишь пробудиться к ней, потому что мы почти всегда по отношению к ней находимся в спящем состоянии. …Все это является поразительным примером того, как переживания подлинного страдания могут быть испытаны без причинения какого-либо вреда. Когда мы принимаем такое страдание добровольно и сознательно, у нас появляется возможность создать внутри себя настоящего «хозяина». Мы, конечно, не понимали тогда связи между всеми требованиями, предъявлявшимися к нам, но знали, что ситуации преднамеренно создавались г-ном Гурджиевым, хотя мы переживали их в то время как вполне реальные. Г-н Гурджиев считал, что человек не должен зависеть лишь от жизни, чтобы доставить ему все виды впечатлений счастья и несчастья, горестей и радостей. Он хотел создать особые места, где он мог бы сознательно создавать и запасать их. Работа могла бы, так сказать, помочь росту «Царства Небесного» внутри нас, росту Божественного качества, которое отличает людей от животных. Но поскольку в основе Работы г-на Гурджиева было создание в ученике всевозможных впечатлений для этой трансформации, он мог достигнуть этого лишь путем разыгрывания ролей. На следующий вечер он показал нам, как «ходить сознательно». Он сказал, что в горах очень темные ночи, мы могли в любую минуту споткнуться и сорваться в пропасть или натолкнуться на какую-нибудь другую опасность. Для того, чтобы ходить таким образом, нужно переместить вес, скажем, на левую ногу, освободив правую, чтобы нащупать ею землю перед собой. Убедившись, что почва под ногой тверда, вес переводиться на правую ногу, чтобы ощутить перед собой надежность почвы левой, и так далее. Мы должны были тренироваться в этом, и как это помогло нам в горах! Мы очень устали. Раздробленный ноготь на большом пальце ужасно ныл. Было бы так хорошо полежать и отдохнуть, но вместо этого пришлось таскать ведрами воду для себя и для лошадей. Я помню, как полные ведра чуть не выворачивали руки из плечевых суставов. В такие моменты сверхчеловеческого усилия нужно было удержать себя от бунта, возникавшего из этой физической усталости. Что помогало мне, так это то, что я смотрел на себя как бы со стороны и смеялся. Этот смех помогал мне в правильной перспективе воспринимать величину требуемого усилия, которое казалось в то время таким огромным. Если в такие моменты кто-нибудь советует вам не лениться и не бояться сделать усилие, вы можете очень рассвирепеть. Это уязвляет ваше самолюбие и вызывает ответную реакцию возмущения; вы чувствуете, что никто не понимает вашей усталости. Важно тогда помнить свойство своего подлинного «Я» - любовь и всепрощение. Подлинное «Я» невозможно заставить рассердиться. Когда следуешь правильным курсом, то, несмотря на всю кажущуюся усталость, внутренняя энергия возрастает, появляются новые силы и становится легче делать новые усилия. Г-н Гурджиев часто говорил : «Если знаешь, как сделать одну вещь хорошо, ты сможешь сделать и все остальное». Г-н Гурджиев придумал теперь новые, не очень сложные упражнения, все они были связаны с развитием внимания, такие как три разных одновременных движения для головы, рук и ног со счетом. Эти чудесные комбинации занимали все наше внимание, и механический поток ассоциаций прекращал нас беспокоить. Когда демонстрации окончились, я спросил у г-на Гурджиева: «Ну, как все это?» Он посмотрел на меня улыбаясь, но ничего не сказал. Это заставило меня понять, что в Работе такого рода нам не нужны слова похвалы и одобрения. Мы должны выполнять задание по возможности наилучшим для нас образом, и не следует думать о том, похвалят тебя или нет: такова цель. Г-н Гурджиев часто повторял: «никогда не думайте о результатах, просто делайте». В Ессентуках г-н Гурджиев начал нам давать упражнения, включавшие концентрацию мысли и некоторые довольно сложные упражнения, связанные с дыханием. Однако я не думаю, что имею право писать об этом. Кроме того, эти упражнения не могут принести никакой пользы, если о них только читать; и г-н Гурджиев часто предостерегал нас от увлечения упражнениями, связанными с дыханием, так как они могут даже нанести вред, если их выполнять неправильно. По той же самой причине он сказал, что рекомендовать кому-либо его индивидуальные наставления, особенно советы о дыхании и половой энергии, нельзя. У всех упражнений была одна общая черта, заключавшаяся в том, что они требовали концентрации всего внимания. Таким образом мы избавлялись от опустошающего нашу жизненную энергию потока, идущего по неконтролируемым каналам наших личностных ассоциаций, связей, через случайные, иногда очень мучительные, иногда фантастические и порой эротические мысли, чувства и ощущения, которые все мы в большей или меньшей степени испытываем. Г-н Гурджиев часто говорил, что «преднамеренное страдание» и «сознательный труд»,уменьшая бессознательный поток, стремящийся по ассоциативным каналам, могут продлить жизнь. Для тех, кто работает над вниманием и использует его в борьбе с утечкой, идущей по каналам ассоциаций, для тех, кто не забывает «помнить себя», - для этих людей внимание начинает становиться не только центром жизни, но также и фактором, продлевающим ее. *Психологи, в том числе и просто психологически образованные люди сразу забеспокоились, наверное. Однако Гурджиев не посягал на столь необходимую «любовь к себе» ибо речь здесь идет о другом «себе». Далее в книге говорится о разграничении Личности и Сущности. «Любить себя» - значит пестовать в себе именно Сущность. У человека с неразвитой, нераскрытой Сущностью нет органа, которым можно было бы любить другого человека. Личность способна видеть только себя и ограничена, ущербна, замкнута по природе своей. Сущность – наша доля в Боге, она связана со всеми существами и с бесконечным Источником. **Порабощает именно временное, потому что во временном участвует только поверхностная Личность и она же толкает человека от временного к временному, от поверхностного к поверхностному, давая только видимость разнообразия, а на деле ведя от собственной Личности к той же Личности по замкнутому кругу. Тут и разочарование, и пресыщение, и скука, а еще тайная злоба. За обман. ***Отсюда и утомление более нравственное, чем физическое!!! Подчеркивание мое – О.Д. ****Жизненно-важная работа не приносит тягостного утомления. Как Боль бывает разной, расширяющей возможности и деструктивной, так и усталость отмечается либо удовлетворением, либо тоской, раздражением. Подчеркивание мое – О.Д. Книга о г-не Гурджиеве. Томас де Гартман. Перевод с английского. С-Пб., 2003 Вернуться назад |